Закалённая войной

 Перед сменой успевает пробежаться по магазинам, навестить дочь, сбегать по делам – в банк, на почту. После работы возвращается домой – хлопотать по хозяйству. Помогать ей не нужно, она сама кому хочешь поможет. Человеку, закаленному войной, преклонный возраст не мешает жить полноценно.

Нине Григорьевне было всего четыре с половиной года, когда началась Великая Отечественная вой-на. Семья нашей героини жила в деревне Новое Носково Калужской области. В 1941 году отца Григория Прокофьевича забрали на фронт. Мать Пелагея Ивановна осталась одна с тремя детьми. Осенью того же года враг захватил территорию края почти полностью, установив свой порядок в оккупированных населенных пунктах. 

Все воспоминания из детства Нины Григорьевны пропитаны ощущениями голода, холода и страха. Немцы отнимали у деревенских последний кусок хлеба, одежду, скот и птицу – всё, что могло сгодиться армии. Люди покрепче, у кого имелась лошадь, бежали в лес к партизанам. Но женщине с тремя маленькими детишками на руках (младшей дочери было всего два года) оставалось только ждать, думать о том, чем бы прокормить ребят да как уберечь их от смерти.

Нина Григорьевна помнит те страшные дни, когда фашисты начали отступать, грузиться, собирать пленных, сжигать за собой дома. Тогда, рассказывает она, мама спустила её и остальных детей по лесенке в большой подвал. Там, в темноте, сидели еще старушка-соседка с внуком. Прятались долго. Когда дети уже не могли терпеть голод, мама Нины взяла немного картошки, поднялась и хотела сварить на улице под яблоней. Немцы это обнаружили и семью забрали. 

– Я спросила маму, брать ли с собой фуфайку. А она отвечает: «Не бери, деточка, вряд ли она нам пригодится». Мама решила, нас ведут на расстрел, – рассказывает Нина Григорьевна. – Но немцы погнали нас в Смоленскую область, где были построены фашистские концентрационные лагеря.